х х х

Малышня без умолку
Скачет взад и вперёд.
Пахнет свежею ёлкой,
Вот и кончился год!

Заблестели зверюшки,
Льётся дождь из стекла.
Не разбить бы игрушки!
Вот шары, вот игла.

Этот пупс - самый вёрткий,
- Глянь, сиреневый пёс!
- Где фольга для обёртки?
- Вылезай-ка, Мороз!

Как торчит глуповато
Голова из мешка!
И на ёлочке вата -
Будто вместо снежка.



х х х

Не говори, что я оглох,
Что заблудился между строчек,
Что здесь не театр, а ловля блох
И жизнь не терпит проволочек.

Весь этот вздор я знаю сам,
Но что же тем должно прощаться,
Кто не умеет по часам
Любить, страдать и возвращаться?



х х х

За ушами тихий звон.
Я из дому выйду вон.
Звонко цокает гранит,
Над Невою мост звенит,
Звонкий иней стелит путь...

Позвоню кому-нибудь!



х х х

Вы придёте в мой дом, как живой,
Свой распустите плащ дождевой,
У порога оставите трость,
Мой далёкий, возлюбленный гость.

Будем мы Вашу трубку курить
И стихами всю ночь говорить,
А когда забелеет рассвет,
Я отправлюсь за Вами вослед.



х х х

Весна на кладбище, чем в городе, теплей,
Сырей земля, хоть снег лежит на урнах.
Вдали и надо мной, срываясь с тополей,
Мелькают птицы а небесах лазурных.

Как дышится легко! От ивовых кустов
Нездешним тянет ароматом.
Как весело нырять меж облак и крестов,
Когда я сделаюсь крылатым!



х х х

А я вот помню прошлогодней снег
В пушистом скверике,
И под рукой твоею лёгкой
Рождались наши имена.

Слова не сделаются лживы,
Твоё я имя сберегу.
Я буду жив, покуда живы
Четыре буквы на снегу.

Ты не спеши забыть меня
И имя
Всегда зимою на снегу
Моё черти своей рукою лёгкой.



х х х

Понимай меня как хочешь,
Хоть вообще не понимай.
Принимай меня как хочешь,
Хоть вообще не принимай.

Как песок пересыпают
Позабывшейся рукой,
Так слова перебирают:
Милый - ветреный - такой...



х х х

К колышку - рука правая,
К колышку - нога левая,
Каждый малый волосок...

Каждый колышек - в песок.

Полюбила, привязала
Юная, великая.
Только небо над глазами
Проплывает ликами.

К колышку - нога правая,
К колышку - рука левая...

Уподобленный ежу,
Между колышков лежу.



х х х

О честь! о дух! о разум! Где вы?
Скорее ваши удила!
Как незапятнанные девы,
Лежат по комнате дела.

Приготовления на осень,
Визит, назначенный на восемь,
Стихов неписанных орда
И всяка прочая бурда.

А вот и я, набравшись лишка.
Такой хорошенький, увы!
И только серенькая мышка
Внутри щекочет головы.

Стакан по воздуху кружится,
Смоленский сыр мне в нос смердит,
Клеёнка щёку холодит,
И спать жена одна ложится.



СУОК

Суок, ты пушинка,
Мне боязно рядом с тобой.
Как будто снежинка
Летит над горячей толпой.

Смертельная качка
И тихий, глубокий нырок...
Шалунья, циркачка,
Что сталось со мною, Суок?

Сжимается сердце,
Но жутче сжимается тишь.
И в блеске трапеций
Ты снова куда-то летишь.

И с тверди небесной,
Сверкая холодной слюдой,
В последнюю бездну
Серебряной канешь звездой.



х х х

Наверное, это и есть невезенье,
Когда начинается дождь в воскресенье...
И рядит, и рядит, и рядит с утра
Откуда-то с неба, из туч, из нутра.

Не скажет синоптик, не знает наука,
За что нам даётся дождливая мука,
Но всею готов я платить добротой
За каждый просвет в облаках золотой.

О, если б, оставя в свой час мирозданье,
Жить облаков выше и выше страданья!
Затем, что уже я вселиться готов
В страну, где не знают плащей и зонтов.



х х х

От вечера невдалеке,
При музыке знакомой, вроде,
Всё жизни счастье - в бутерброде
И рюмке розовой в руке.

Виясь обоями в вине,
Стоят беспамятство стеною...
. . . . . . . . . . . . . . .

Всё позабытое воскреснет не во мне
И было вовсе не со мною.



х х х

Взять да всё перезабыть.
То ли был, а то ли не был.
Так непамятно любить
Волны, сумерки и небо,

Девы сумеречный газ
И дождя на лужах соты...
Всё как будто в первый раз,
Неужели, правда, в сотый?

Будто тихий красный шар,
Ткнётся в нос комочек лета.
Девы сумеречный шаг
Прозвенит меж сосен где-то,

На песке оставит след
Душных лет и томных вёсен...
Дева, дева, сколько лет
Ты летаешь между сосен?



х х х

Стынет чай на табуретке,
Сухо губы ворожат,
И унылые таблетки
В синем блюдечке лежат.
Расхрабрился столбик ртутный,
Рвётся к сердцу напрямик.
Сон морочит, жёлтый, мутный...

Но в какой-то чудный миг
Что-то выплывет из жара
И, струёй обдав живой,
Пролетит воздушней шара
Над моею головой.
И вздохнёт вольнее тело,
И спрошу тихонько я:
"Что там будто пролетело?"
- Ничего. Душа твоя.



КРЮЧКИ

Крючок ручья и дерева крючок,
На ветке крючковатый червячок.
Вот нос-крючок, на нём крючок-очки.
В них ясно видно: в мире сплошь крючки.
И старый, с автокрючкой, крючкотвор,
Весь скрючившись, выводит приговор:
Что если нос бывает пятачком,
То хвост уж обязательно крючком.



х х х

Кого хоронят, господа?
Не смертно ль Мурка окотилась?
Иль государя закатилась
Доселе яркая звезда?

Оркестр жалобно ревёт,
В цветах и лентах гроб выносят,
И флаги траурные осень
До нитки вымокшие рвёт.



х х х

Нежным прутиком посекла:
"Не ходи к бедным!"
Кровь кипучая потекла
По щекам бледным.

Приговаривала: "Приговор
Вдругоряд - круче!
На чужой на поганый двор
Не ходи лучше!

Не тебя, дружок, загублю
Не сыща сладу.
Нежным прутиком зарублю
Я твою ладу!"



ВЗДОХ КОЛОБКА У ЛИСИЦЫ В ЖЕЛУДКЕ

Я от бабушки ушёл,
Я от дедушки ушёл.
Я, конечно, был не шёлк,
Поступил нехорошо.

Но у бабушки тоска,
И у дедушки тоска.
Я судьбу свою искал
И не знал, что смерть близка.

Меня слопала лиса,
Огнецветная лиса,
Очень глупая лиса.
Вот такие чудеса.



х х х

Кони тысячи мастей,
Вся в фонариках аллея...
Дом, открытый для гостей, -
Что бывает веселее?

Что за лёгкое вино!
Что за фокусные чаши!
Что за сизые давно
Гости розовые наши!

Вот ещё - один глоток,
Брудершафт в весёлой паре...
Но исходит шепоток
От супруги в пеньюаре:

"Сударь, постлана постель
В лёгком воздухе нагретом.
Не прикажете ль гостей
Разогнать по их каретам?"



х х х

Снег за окнами кружит,
Снег под окнами лежит.

Там из снега или дыма
Сны бегут окошка мимо,
А один ко мне бежит...

Здравствуй, мой сон-сон.
Расскажи мне всё-всё.



х х х

В гармонию всё приведём потом:
Меня за завтраком, с раскрытым настежь ртом,
Жены пред зеркалом волшебны туалеты,
Постелю смятую и грязные штиблеты.

В гармонию всё приведём потом.
Ну, а пока подумаем о том,
Что выпали за сны, и вещи ли они?
Как могут повлиять на будущие дни
Иль вялое они дней бывших отраженье?
Всё это для ума и пища, и движенье.

В гармонию всё приведем потом.
В руке рассеянной стихов случайный том
Из тех, что между муфт от бабушек хранится,
Лениво растворясь на кремовой странице,
Вдруг так преобразит знакомую страну,
Что только языком прищёлкнешь: ну и ну!
На тыщу вёрст кругом владычество лесное,
Медведи сивые и право крепостное.

Гармонией заняться бы пора.
Уже ей полчаса я уделил вчера,
Но снова грязен пол и мысли все в разброде,
Стихи не клеятся, и помнится, что, вроде,
Не время начинать с набитым животом...

В гармонию всё приведём потом.



х х х

Под тихим небом голубым,
В соседстве с садиком качельным,
Вот лейтенант с лицом рябым
И голосом виолончельным.

Как "си" он бережно берёт!
Как силы в нём не убывают!
Его солдаты взад-вперёд
Асфальт ногами разбивают.

Что ни солдатик, то атлет,
Ума и грации явленье.
Уж не французский ли балет
Даёт сегодня представленье?



х х х

Если б был я богат пистолетом,
Я бы выстрелил из него в небо,
Прострелил бы облако навылет,
Сделал бы озоновую дырку.
В эту дырку просунулся бы палец,
Погрозил бы мне с высоты небесной:
Куда, дурак глупый, стреляешь?
Иль не видишь, что живут здесь люди?
Хорошо, что у меня нет пистолета.



х х х

Хочу жену. Жена не хочет
И виноватое лопочет.
А за стеной сосед хохочет.
Его жена, наверно, хочет.

Печально сяду на кровать
И от нахлынувшего транса
Начну души своей пространство
С пространством неба рифмовать.



х х х

Всему свой издали привет!
Так необъятен белый свет,
А самолёты
Так дороги, что тридцать лет
Всё собираю на билет,
Хотя лететь, ей богу, нет
Уже охоты.

Крыла стремителен разбег.
Что там: Кукуевка, Казбек
Иль Эльдорадо?
А вот возьму и захочу
И никуда не полечу.
Жена, ты рада?

И в кресле комнаты моей
Неплохо пишется, ей-ей!
И эльдорадно.
О дева с миною козы,
Не лей нависнувшей слезы!
Останусь, ладно.



х х х

Все дела пошли на убыль.
В кошельке последний рубль.
То ли хлебушка купить,
То ли взять да и пропить?

Все дела пошли на убыль.
Для рубля найти бы дубль!
Я б жене купил духи,
На обед сварил ухи.

Все дела пошли на убыль.
Захирею ли, дам дуба ль?
Иль на паперть заберусь:
"Помози, святая Русь!"



ЭПИТАФИЯ ПУЗУ

Я третий год как пузо схоронил.
В сырой земле лежит моя обуза.
И если я пока что сам не сгнил,
То только потому, что сгнило пузо.



х х х

В лесу весёлом весело и мне.
Бреду я от дороги в стороне,
Хрущу валежником, ловлю грибы глазами;
Поймав, в корзину бережно кладу,
Гляжу вокруг - и далее иду,
И счастлив вечером, что днём хоть чем-то занят.

Так дни мои проходят кое-как.
То, к озеру идя, вдруг попадусь в гамак
И, ромбами свою украсивши природу,
Возобновляю путь и устремляюсь в воду.



х х х

Хорошо быть офицером
С целым туловищем целым
И на людях для красы
Совать трубочку в усы.

Плащ мой саблями изрублен,
Профиль девами излюблен,
Я со шрамом на носу
Службу царскую несу.

Царь земной дал эполеты,
Царь небесный долги леты.
Вот, по правде говоря,
Всё, что дали два царя.



х х х

Обрушилась соль на яичко,
И волчий в глазах аппетит.
А значит, не вылетит птичка
И утром в окно не влетит.

И ночью покажется скучен
Ворчливый дождя метроном,
И утром не будет озвучен
Намокший пейзаж за окном.

Назавтра - постылая дата.
Гляди-ка! Уже облака!
Но всё это будет когда-то,
И надо дожить. А пока...



БАЛ НА НЕВЕ

Рассекают теплоходы
Беломраморные воды.
Ночь июньская чиста,
Дети пляшут у моста.

В пелеринках и кружавцах,
Всюду девочки кружатся,
А за ними мальчики,
Лёгкие, как мячики.

Из милиции амбал
Охраняет детский бал.



х х х

Дождливой ночью снится мне
Средина розового луга,
Где мы, в тончайшем полотне,
Сидим и смотрим друг на друга.

Любви несбыточный лубок,
Где, как в раю, всего хватает
И легкокрылый голубок
В прозрачном воздухе летает.

Какая синь!.. А чистота!..
Как долго, долго мы дремали!
И не стирается мечта,
Как приглашенье на эмали.



х х х

Рот черёмухою набит.
Не старайся - двух слов не свяжешь.
У меня, верно, глупый вид?
Только правды ведь ты не скажешь.

Я скажу: не бывало ввек
В целом свете глупее рожи,
Потому что я человек,
А другие лишь так, похожи.

Голова моя, будь дурна!
Что за важность, что люди скажут!
Ведь черёмуха так черна,
Так твои поцелуи вяжут!



х х х

До завтра, да, всего до завтра!
Но нынче ж вижу по глазам,
Как на плите дымится завтрак -
Мой день, мой кофе, мой бальзам.

И мы уже шумим, хохочем,
Всю дома бросив дребедень...
Долой любовь под кровом ночи!
Нам нужен свет! Нам нужен день!



х х х



         "И целую тебя я в плеча"

                                          А.Блок

Следить плеча твои - и пить,
Язвить, как шпага.
Мне до тебя - переступить
Всего полшага.

Не так терзаются виной,
Не так жалеют.
За покрасневшею спиной
Полшага тлеют.

И я стою, готов отдать
Хоть всё на свете,
Чтоб никогда не преступать
Полшага эти.



х х х

Зелёные глыбы топя и круша,
Стряхнувшись от стужи,
Как будто не в теле гнездится душа,
А где-то снаружи.

С утра за работой: летает, поёт,
Сверкает, взрывает.
И вот уже первый торжественный лёд
У ног проплывает.

Как сладко у вод обновлённых стоять
И слушать их пенье!
Всего остального не жалко отдать
За эти мгновенья.

Душа моя, где ты? В сумятице дня,
Вся боль и утрата,
Кружись надо мною, но помни меня,
Как старшего брата.



х х х

Из всех почтительней даров
Люблю я тяжесть вечеров
В окне с нависшею листвою.
И снова вечер, снова сад,
Где листьев облаки висят...
Я тихо комнату закрою.

Пусть остаётся в стороне
Чужая помять обо мне,
Неловкой пусть не будет встречи.
А кто успел меня забыть,
Тому приятно, может быть,
Ко мне явиться в этот вечер.

Мой день рождения... Алле!
Блестит бутылка на столе,
И вдруг развёрнута закуска.
Звенит в углу стеклянный лом,
И бездна шуму за столом...
И листьев музыка!



х х х

Божья душка, птица моль,
Как твои движенья шустры!
Ты влетаешь из-за люстры,
Чтоб свою исполнить роль.

Вся бела, как молоко,
Как последнюю надежду,
Ты жуёшь мою одежду
Из дешёвого трико,

И возносишься легко,
И летишь ладоней между.



х х х

Ни в понедельник, ни во вторник
Ещё сошествие с ума
Мне не грозит. И белый дворник,
Ещё не зная, что зима
Закончилась, скребёт лопатой,
Как будто кошкой по душе...
Зима... Она была когда-то.
Была. И нет её уже.
И я, не бабник и не ёрник,
У Петербурга на виду
Ни в понедельник, ни во вторник
С ума, пожалуй, не сойду...
Оставя это на среду.



1915 год

На улице такая мразь:
Нет электричества и грязь.
И день негож, и год суров.
Идёт, идёт война миров.

Мадама бреется под мышкой,
Мадамин отпрыск, гимназист,
Усат, прыщав и неказист,
Зевая, прячется за книжкой.

Папаша в лампы тесном круге
Поёт нотацию прислуге
Затем, что пачкою газет
Облагородила клозет.

Вдруг колокольчик... Саша Чёрный!
"Мадама, ваш слуга покорный.
Степан Степаныч? Очень рад.
Ну, Коля!.. Вымахал же, брат!
Ах, барышня! Моё почтенье.
Никак сегодня будет чай?.."

Мадама (как бы невзначай):
"С пирожными. Но после чтенья.
Николь, подбрось-ка в печку дров..."

Идёт, идёт война миров.



х х х

Прикрыть фольянт пора настала.
И сквозь магический кристалл
Я так же худо видеть стал,
Как прежде видел без кристалла.

Таблицы доктор распластал.
Я долго путал их устало.
"Сменить вам надобно кристалл".
Сменил. Но лучше мне не стало.

Улыбка милого больна.
Под потолком - призрак туманный.
Ах, это ты (привет, жена!)
Плывёшь ко мне, вся в каше манной?

Какой затейливый недуг!
Ну, право, стоит ли в аптеку?..
Звонок. Я знаю: это друг
Пришёл скупать библиотеку.



ВЕСНА 1991 ГОДА

Гонимы вешними лучами,
Текли и таяли рубли,
Пока и днями, и ночами
Меж президентскими речами
И буржуазными харчами
Мы выбирали как могли.



х х х

Мне скучно. Совсем как тому ипохондрику,
В означенный час меж обедом и полдником,
Когда, обнимая подушку крахмальную,
Я жизнь вспоминаю свою ненормальную.
Но скука, понятно, не тема для творчества.
Военный сосед мой (забыл имя-отчество),
Носков не снимая, чтоб сон не разменивать,
Читает Дюма под одеялом сиреневым.
На улице пекло. Под небом эмалевым
Жужжит и кусает крылатое марево,
За столиком двое (знать, нянькою трахнуты)
Четвёртые сутки сражаются в шахматы,
И конь деревянный, замученный жаждою,
Свалиться готов перед пешкою каждою.
Мне скучно. И даже залив переливчатый,
Где плещутся дамочки в розовых лифчиках,
Меня не влечёт. Настроенье - прескверное.
Сижу и зеваю.
Старею, наверное.



х х х

Нет женатому человеку покоя.
То посуду, то пол вымой,
То капусту купи, то мясо,
То жену сопровождай в магазины.
То ли дело как холостому:
Живи впроголодь, не живи вовсе -
Никто худого слова не скажет,
Некому до тебя нет дела.
Пиши стихи, читай книги,
Целый день валяйся на диване -
Самому себе ты суд божий,
Себе самому ответчик...

И зачем я, глупый, женился
Да к тому же ещё два раза?



х х х

Когда отчаянье уже
Нам ладит свой замок
И всё сливается в душе
В один глухой комок,

Как друга верная рука,
Как лучший дар судьбы,
Летит, летит издалека
Упрямый зов трубы.

И день над городом встаёт,
И плещется кумач,
И в небе весело поёт
Невидимый трубач.



х х х

Ну что ж, наверно, и сохранней,
Когда особенно к весне...
И выпал снег - такой неранний,
Такой негаданный - но снег.

И, очертя в лесу глубоком
Небес искрящийся овал,
Я их снежинки ненароком
Ладонью жаркой целовал.

И все - усами или лбами,
Кто просто глаз не оторвал,
Кто шапочками, кто губами,
Кто лыжами их целовал.



х х х

Погоди, я ещё не уснул...
Этот резок и звучен полёт,
Будто вновь под ногою блеснул
В синеву убегающий лёд.

Пахнет в комнате свежим снежком
И кустами малиновых роз,
И смущённо иду я пешком
По прекрасной стране, где я рос.



х х х

Тёмный ослик,
которого мне дали посторожить
и с которым я не знаю, что делать...
Мне его не о чем спросить,
и у него нет вопросов.
Время от времени
он скашивает на меня круглый глаз,
недоумевая: зачем
его привязали к этому человеку?



х х х

Рабы упрямства своего,
Соскучась от побед,
Мы всякий день хотим того,
Чего на свете нет.

Нам нужен миф, нам нужен блеф,
Красивый финт и жест,
Чтоб, совершенно одурев,
Дуреть от совершенств.



НЕ ХОЧУ!

Не хочу я быть собою,
Лучше бабою рябою,
Лучше тенью голубою
В мутном Катькином саду.
Со своей грудною жабой
Не хочу скобою ржавой
Укреплять свою державу
У прохожих на виду.

Спальню тихую минуя,
Не хочу свою жену я.
Пылко жребий свой кляну я -
Но молчу! молчу! молчу!
Лучше быть евреем в Мекке
Или пылью в дискотеке,
Но отныне и вовеки
Быть собою не хочу.

Не хочу строчить куплеты
В честь прописанной диеты
И морковные котлеты
Хоть сейчас отдам врагу.
Лучше быть фруктовым тортом,
Иль Володей Раппопортом...
(Я с издательским эскортом
Нынче ж в Африку сбегу!)




Оглавление
Сайт управляется системой uCoz